Я посадил каштаны, липы, пару березок. Поэтому бываю там, когда мне хочется отдохнуть от книг, компьютера, работы вообще. Я сейчас заканчиваю книгу, где даю сравнительный анализ воззрений русских философов-космистов… Кстати! Надо бы у Нины спросить. Может быть, она тоже видела этого кота? Нина, тебя можно на минутку? – громко проговорил Рублев.
– Ты меня звал? – спустившись по лестнице со второго этажа, спросила та.
– Ниночка, взгляни, пожалуйста, на снимок и скажи, ты в нашем садике этого кота не замечала? – Доктор философии вопросительно взглянул на жену.
– Да, я видела его раза три, – сказала женщина, разглядывая снимок, и улыбнулась. – Такой красивый кот! Большой, взгляд умный, усищи! Последний раз он появлялся у нас с неделю назад. Я ходила выгуливать Пирата. Он погнался за этим котом. Тот кинулся удирать, мигом взобрался на березу, сиганул с дерева на стену, с нее спрыгнул на участок соседей, который прямо за нами.
– А позавчера, ближе к обеду или во второй половине дня, вы его не видели? – сцепив меж собой пальцы, осведомился Станислав.
– Так мы перед самым обедом вдвоем уехали в город. – Нина взглянула на мужа. – Тебе же что-то нужно было найти в Ленинской библиотеке, или как сейчас ее называют?
– Да, конечно! – Рублев стукнул себя по лбу. – Мы же действительно позавчера ездили в главную нашу библиотеку. Меня интересовали некоторые работы российских философов восемнадцатого века. Вернулись, по-моему, часу в пятом. Или позже? – Он вопросительно взглянул на жену.
– Да, именно в пятом часу мы и вернулись, – сказала та.
– То есть в то время, пока вас не было дома, чисто теоретически кто-то мог здесь побывать? – спросил Гуров.
– Мог, но только именно теоретически! – изобразив упреждающий жест, поспешил ответить на это хозяин дома. – Ключ от калитки существует в единственном экземпляре. Во дворе бегали отвязанные собаки. Они запросто спустят штаны любому человеку, который рискнет сунуться сюда.
– Но не тронут того, кого хорошо знают? Особенно если он еще и принесет им чего-то вкусненького. Так или нет? – полюбопытствовал Лев Иванович и выразительно взглянул на Рублева.
– Вы имеете в виду моего внука? – Тот несколько растерялся и как-то совсем не по-профессорски поскреб пятерней затылок.
– Не только его, а еще и Леню Фоминина, – сказал Гуров, наморщил лоб и продолжил: – Нет-нет, не надо думать, что я считаю этих парней преступниками и прямо сейчас готов защелкнуть наручники на их запястьях. Ни в коем случае! Я всего лишь пытаюсь рассмотреть все возможные версии. Скажите, Николай Евгеньевич, а соседи напротив вас, через дорогу, люди достаточно адекватные? С ними можно нормально общаться?
– Вы хотите спросить у них, не приходил ли кто-нибудь сюда в наше отсутствие? – Рублев понимающе покачал головой.
– Вы правы. Именно это нам и было бы нелишним выяснить, – ответил сыщик и поднялся с кресла. – Николай Евгеньевич, еще вопрос. Мы могли бы осмотреть заднюю часть двора со стороны Фомининых?
– Да, – поддержал эту тему и Станислав. – Вдруг там обнаружатся какие-нибудь следы?
– Разумеется! Идемте! – Рублев простер руку к двери.
Заднюю часть двора, оформленную под мини-парк, где росли березки, рябинки, каштаны и даже дубок, украшали несколько самодельных скульптур, сработанных из старых автопокрышек. Причем не тяп-ляп, а вполне профессионально, с выдумкой и вкусом. Особенно удачно получились у автора жизнерадостный Змей-Горыныч и добродушный инопланетянин.
– Архитектор оставил на память? – поинтересовался Стас, кивнув в сторону этих резиновых творений.
– Нет, это я сам баловался, – несколько смущаясь, признался доктор философии.
– Супер! – оценил его работу Крячко.
Опера прошли вдоль железобетонного ограждения высотой в два с лишним метра и ничего особенного не обнаружили. Правда, Лев Иванович заметил вмятины в земле наподобие тех, какие могла бы оставить лестница, прислоненная к ограде. Но Рублев тут же пояснил ему, что пару дней назад он пользовался лестницей, снимал с ограждения ловушку для ос и шершней.
Уже на улице Гуров обернулся к хозяину дома и проговорил:
– Николай Евгеньевич, мы не прощаемся. Надеюсь, вы не будете против, если вдруг у нас появятся какие-то еще вопросы и мы вас снова побеспокоим?
– Ну да, разумеется, не против! – ответил тот. – Мы по мере возможностей и сами поищем кота Тибета, поспрашиваем о нем.
– Да, это было бы просто замечательно! – сказал Крячко. – Но у нас к вам будет одна настоятельная просьба. Пусть все то, что мы здесь обсуждали, останется строго между нами. Хорошо?
– Конечно, разумеется! – заявил доктор философии.
Выйдя на улицу, Стас вполголоса обронил:
– Дает мужик! Ему уже лет семьдесят, его Нине – около сорока. А ведь эти молодожены, глядишь, еще и ляльку состряпают! Молодец философ! Ничего не скажешь.
– Да, за них можно только порадоваться. – Гуров чуть заметно усмехнулся. – Но когда же мы наконец-то сможем порадоваться за тебя? Тоже когда тебе стукнет семьдесят?
– Ты абсолютно прав. Именно когда мне стукнет семьдесят, я и обрету тихую семейную пристань. Закреплю на реях паруса, брошу якорь и начну потихоньку обрастать водорослями и ракушками, подобно старому, потрепанному штормами линкору, – проговорил Стас и мечтательно причмокнул.
– Ну да, ну да, – в его же тональности продолжил Лев Иванович и похлопал приятеля по плечу. – Ну так что, давай делить направления.
– Уговорил. Поступим так. Моя сторона – правая, твоя – левая. Берем от дома Рублевых по два двора, потом переходим на другую сторону и идем навстречу друг другу, – предложил Станислав, широко жестикулируя.
– Принято! – одобрил Лев Иванович предложение лучшего друга и добавил: – Я думаю, расспрашивая про тех людей, которые могли проникнуть во двор Рублевых, стоит озвучить такую инфу. Мол, в округе завелись некие ловкачи, которые готовят серию крупных краж. Вот мы и пытаемся выйти на их след. Как ты на это смотришь?
– Нормально смотрю, – ответил Крячко, немного подумал, потер пальцами подбородок и добавил: – Ну а насчет кота расспрашивать, я думаю, надо бы вот в каком ключе. Дескать, у одного тутошнего профессора сбежал подопытный кот. Но у кого конкретно, говорить, мне кажется, не стоит.
– Это само собой, – сказал Гуров и направился к коттеджу, стоявшему слева от дома Рублевых.
Но ему не повезло, в доме никого не оказалось. Может, там кто-то и был, но выйти не пожелал. Лев Иванович напрасно около минуты нажимал на кнопку звонка и слушал истошный басовитый лай дворового барбоса.
Зато в трехэтажном доме с колоннами живая душа нашлась. Это был пожилой гражданин в спецовке, назвавшийся сторожем, дворником и работягой на все остальные случаи жизни. По его словам, на улицу он выходил очень редко, при этом никакого внимания на то, что происходило по соседству, не обращает. Кота, снимок